Охотники за Библией
Над голыми холмами библейской Иудеи у Мертвого моря навис палящий зной. Однако в пещере, куда забрался Рэндал Прайс, прохладно.
Американский археолог и профессор Университета Либерти (штат Виргиния) Прайс лежит на животе, вглядываясь в расщелину, где накануне нашел бронзовый котелок, изготовленный две тысячи лет назад.
«В конце 1970-х эта пещера была разграблена бедуинами, – поясняет он. – К счастью для нас, они не стали рыть глубоко, и есть надежда, что если мы продолжим раскопки, то сможем добраться до золотой жилы».
Всякий, кто хоть что-то слышал об этих знаменитых пещерах близ древнего еврейского поселения Кумран, знает, о какой золотой жиле говорит Прайс. В 1947 году юные пастухи-бедуины заглянули в такую полость и совершили одно из величайших археологических открытий XX века: нашли семь пергаменных свитков, покрытых древнееврейскими письменами – первые из знаменитых свитков Мертвого моря. Члены секты, жившие в Кумране, по всей видимости, спрятали свитки около 70 года новой эры, во время Первой иудейской войны, когда к поселению приближались римские войска. Позже были найдены еще сотни свитков. Самые ранние из них датируются III веком до новой эры – это древнейшие из когда-либо обнаруженных библейских текстов.
Кумранские пещеры расположены на оккупированном Израилем Западном берегу реки Иордан, и многие считают, что деятельность Прайса не вполне законна. Однако это не остановило ни его, ни руководителя раскопок с израильской стороны, Орена Гутфельда из Еврейского университета в Иерусалиме, и они продолжают изыскания.
В 1993 году, после подписания Договоренностей в Осло, предусматривавших возвращение оспариваемых территорий палестинцам, израильское правительство приступило к осуществлению программы «Свиток» – попросту говоря, к поспешному археологическому обследованию тех мест, которых страна могла вскоре лишиться. Поиски велись быстро и довольно поверхностно: новых свитков обнаружено не было. Однако исследователи нанесли на карту десятки поврежденных землетрясениями пещер – тех, что, возможно, избежали набегов охотников за сокровищами.
Пещера под номером 53 в 2010 году привлекла внимание Прайса, а позже и Гутфельда, который сразу назвал ее «лакомым кусочком». «Там нашли немало глиняной посуды от ранне-исламских и эллинистических времен до эпохи Второго Иерусалимского храма, – рассказывает Прайс. – Есть основания надеяться, что здесь может быть и еще что-то».
Два года назад, во время пробных раскопок в пещере 53, археологи обнаружили клочок свернутого пергамена без надписей и разбитые сосуды-футляры – намек на то, что здесь могли храниться свитки. Пока, правда, всю «добычу» археологов составляют неолитические наконечники стрел, обсидиановый кинжал из Анатолии и бронзовый котелок.
Во многих религиях принято почитать реликвии. Однако для тех, кто убежден, что Бог говорит с людьми словами, записанными пророками и апостолами много столетий назад, древние заветы – основа веры. Священные тексты, от изящно украшенных средневековых манускриптов до скромных кусочков папируса, связывают верующих с избранными посланниками Господа, будь то Мухаммад, Моисей или Иисус Христос.
Почитание Священного Писания – неотъемлемая часть веры евангелических христиан, то есть протестантов, давших миру самых упорных искателей утраченных библейских текстов, людей, которые вели свои поиски в пустынях, пещерах, труднодоступных монастырях и на ближневосточных антикварных рынках. Некоторые утверждают, что страсть протестантов к сбору такого рода артефактов приводит к росту спроса на нелегально добытые объекты – и эти обвинения отчасти подтверждаются недавними исследованиями и свидетельствами торговцев древностями.
«Протестанты оказывают огромное влияние на рынок, – объясняет иерусалимский торговец антиквариатом Ленни Вольф. – Цена любой вещи, датируемой временем жизни Христа, взлетает до небес».
Богатые коллекционеры и толстосумы-меценаты, какими бы ни были их религиозные убеждения, издавна поддерживали поиски древностей. Среди источников финансирования Кумранской экспедиции Прайса и Гутфельда – фонд, основанный Марком Ланиером, преуспевающим адвокатом из Хьюстона и увлеченным собирателем теологических текстов. Другие раскопки, в израильском Тель-Шимроне, финансируются недавно созданным в Вашингтоне Музеем Библии. Глава музея Стив Грин является также директором «Хобби-Лобби» – сети магазинов, торгующих товарами для рукоделия.
Грин – самый настоящий охотник за библейскими текстами. «Там еще столько всего предстоит найти, только представьте, сколько нас ждет открытий! – обрушился на меня предприниматель, когда мы встретились в его роскошном – площадью в 40 тысяч квадратных метров, строительство обошлось в полмиллиарда долларов – музее. – Мы готовы перевернуть каждый камень». Однако первым делом благочестивому баптисту Грину предстояло узнать, что поисками библейских текстов занимаются не только святые, а под камнями кроме свитков могут оказаться и змеи.
Со змеями и другими напастями – раскаленными песками, пыльными бурями, вооруженными бандитами – столкнулись уже первые охотники за библейскими древностями в XIX веке. Фаворитом у них быстро стал Египет, поскольку тамошний сухой климат идеален для сохранности хрупких манускриптов. Многие первопроходцы были не только учеными, но и искателями приключений из тех, что увековечены в блокбастерах об Индиане Джонсе.
Так, в 1844 году немецкий ученый Константин фон Тишендорф совершил долгое опасное путешествие через Синайскую пустыню, чтобы попасть в монастырь святой Екатерины – старейший в мире действующий христианский монастырь. Там он обнаружил «драгоценнейший из существующих на свете библейских текстов». Это был кодекс – манускрипт в форме книги, а не свитка, – датируемый серединой IV века. «Синайский кодекс» – так называют его сегодня – один из двух древнейших списков христианской Библии, дошедших до нас, и самый ранний полный экземпляр Нового Завета.
Открытие сделало Тишендорфа, как написал его биограф Стэнли Портер, одновременно «самым знаменитым и самым бесславным исследователем древних текстов в истории». Как рассказывал сам Тишендорф, он заметил несколько страниц кодекса в корзине со старым пергаменом, который монахи собирались сжечь. Ученый вытащил листы и попросил разрешения увезти весь манускрипт в Европу для изучения – однако монахи, увидев, как взволнован их гость, сообразили, что владеют какой-то большой ценностью, и отдали ему лишь несколько десятков страниц.
В 1853 году Тишендорф повторил опасное паломничество, но вернулся с пустыми руками. В третий и последний раз он побывал в монастыре святой Екатерины в 1859-м, предварительно заручившись финансовой поддержкой русского царя, считавшегося «защитником и покровителем» Иерусалимской православной церкви, к которой принадлежит монастырь. На сей раз Тишендорфу за упорство воздалось сполна: подписав обязательство вернуть кодекс после составления его точных копий, он увез сокровище в Санкт-Петербург.
Дальнейшие события – предмет бесконечных споров и обвинений в империалистическом насилии. Монахи в конце концов подписали дарственную на кодекс царю, но добровольно они это сделали или по принуждению – доподлинно неизвестно. Так или иначе, драгоценная Библия хранилась в городе на Неве до 1933 года, когда Иосиф Сталин в условиях финансового кризиса и голода в стране распорядился продать ее Британскому музею за сумму, эквивалентную примерно полумиллиону нынешних долларов США. (Лишь три фрагмента остались в Санкт-Петербурге, а 12 – в самом монастыре.)
Тишендорф был не единственным охотником за манускриптами, посетившим уединенный монастырь у подножия горы Синай: по его следам двинулись Агнес Смит Льюис и Маргарет Данлоп Гибсон, сестры-близнецы из Шотландии, ученые-самоучки, овладевшие на двоих десятком языков. В 1892 году отважные пресвитерианки средних лет, обе к тому времени овдовевшие, пересекли пустыню на верблюдах и добрались до вожделенного монастыря, поскольку им сообщили, будто там в темной кладовой спрятаны манускрипты, написанные на сирийском языке, диалекте арамейского, на котором говорил Иисус. Сестрам не терпелось выяснить, что это за рукописи.
С разрешения монахов они изучили несколько томов, в том числе покрытый пылью и грязью кодекс, не раскрывавшийся десятки, а может, и сотни лет. Подержав книгу над паром от походного чайника, сестры смогли разлепить страницы и обнаружили, что это был сборник житий женщин-святых, датированный 778 годом. Затем зоркая Льюис заметила, что под этим текстом едва проглядывают еще какие-то буквы, и поняла: перед ними палимпсест – манускрипт, текст которого частично стерли, чтобы использовать листы заново. Разобрав первоначальные записи, она испытала потрясение: это был перевод четырех Евангелий. Кодекс, известный сегодня под названием Codex Sinaiticus Syriacus, датируется началом V века и является одним из древнейших на сегодня списков Евангелий.
Вместо того чтобы попытаться «одолжить» кодекс (который и по сей день хранится в монастыре святой Екатерины), сестры сфотографировали каждую страницу. Кроме того, с помощью химического раствора им удалось сделать первоначальный текст палимпсеста отчетливее – тем самым они более чем на столетие предвосхитили использование многоспектральных изображений и других технологий, позволяющих сегодня разглядеть древние письмена, спрятанные под более поздними текстами («Оцифрованные откровения», с. Х).
Знаменитые манускрипты, явленные миру Тишендорфом и сестрами Льюис и Гибсон, были написаны на дорогом пергамене. Однако огромное большинство текстов эпохи раннего христианства наносилось на папирус – бумагу античного мира.
В 1896 году Бернард Гренфелл и Артур Хант, молодые археологи из Оксфордского университета, ведя разведочные работы в давно покинутом египетском городе Оксиринх, наткнулись на древнюю мусорную яму, заполненную множеством листов папируса. В течение следующих десяти лет Гренфелл и Хант раскопали эту яму на десять метров в глубину и доставили в Оксфорд полмиллиона документов.
С тех самых пор исследователи занимаются скрупулезной работой – соединением разрозненных фрагментов. Большинство папирусов хранят самые прозаические повседневные записи: счета, письма, налоговые уведомления, договор о продаже осла. Однако около десятой части этой груды составляют литературные произведения – в том числе таких авторов, как Гомер, Софокл и Еврипид. Некоторые из самых интересных находок – например, утраченные Евангелия, не вошедшие в Новый Завет – пролили свет на ранние годы формирования христианской религии. Сегодня, спустя более столетия после открытия Гренфелла и Ханта, тысячи фрагментов папируса еще только ждут, когда ими займутся исследователи.
Но самый захватывающий сюжет в летописи библейских открытий – история свитков Мертвого моря. По одной версии, бедуины-козопасы продали семь свитков пергамена в Вифлееме двум торговцам древностями. Три из них приобрел археолог Элиэзер Сукеник из Еврейского университета, причем получил их после тайной встречи под покровом ночи: участники сделки разговаривали друг с другом через изгородь из колючей проволоки. Четыре оставшихся свитка торговец Халил Искандер Шахин, известный также как Кандо, продал митрополиту Сирийскому православной церкви в Иерусалиме Самуилу, который, как говорят, заплатил за них сумму, эквивалентную сегодняшним 250 долларам США. В 1949 году, испуганный арабо-израильской войной, митрополит переправил свитки в Америку, надеясь продать их какому-нибудь музею. Покупателей не нашлось, и священник разместил объявление в газете Wall Street Journal, а сын Сукеника, действуя через подставное лицо, организовал продажу свитков правительству Израиля за 250 тысяч долларов. Сегодня все семь свитков хранятся в отведенном специально под них крыле Национального музея Израиля в Иерусалиме.
В 1949 году, когда распространилась весть о находке свитков, в Кумран направилась группа под руководством археолога и доминиканца Ролана де Во. К 1956 году де Во и местные бедуины обнаружили еще десять «пещер со свитками», а в них – множество манускриптов, значительная часть которых уже рассыпалась на тысячи кусочков. Ученым понадобилось несколько десятилетий сосредоточенной работы, окруженной завесой тайны, чтобы соединить и перевести разрозненные фрагменты. Долгая задержка публикации результатов породила теории заговора о том, что некие могущественные силы (папа? сионисты?) пытаются скрыть содержание свитков.
Наконец в середине 2000-х переводчики завершили публикацию основного корпуса своих открытий. Свитки содержали юридические тексты, сборники пророчеств и правил проведения ритуалов, описания событий, происходивших в жизни кумранской секты, а также фрагменты 230 библейских манускриптов. Ученые с восторгом обнаружили среди них почти полный список Книги Исайи из Ветхого Завета. Ее содержание практически дословно совпадало с другим списком, на тысячу лет моложе. Свиток с Книгой Исайи стал главным аргументом для ученых, защищающих Библию от утверждений, что ее текст за многие столетия был искажен переписчиками, которые делали ошибки или намеренно добавляли что-то от себя.
История охоты за библейскими древностями повествует не только о скрытых в земле сокровищах, но и о ложных надеждах и подделках. Когда археологи принялись изучать пещеры в Кумране, бедуины начали собственные раскопки. Найденное они продавали Кандо. Главным его приобретением стал Храмовый свиток почти восьмиметровой длины – самый длинный среди манускриптов Мертвого моря. В 1967 году во время арабо-израильской Шестидневной войны сотрудники израильской разведки забрали Храмовый свиток из дома Кандо, объявив его собственностью государства. После этого случая тот, как говорят, стал тайком переправлять оставшиеся у него фрагменты родственникам в Ливан и далее – в банковский сейф в Швейцарии.
В 2009-м Стив Грин очень активно занялся скупкой редких списков Библии и прочих подобных артефактов. В конце концов в его собственности оказалось более 40 тысяч объектов – одна из крупнейших в мире частных коллекций библейского материала. Такой безудержный многомиллионный загул не мог рано или поздно не привести его на порог дома Кандо: он встретился с его сыном Уильямом, возглавившим семейный бизнес в 1993 году.
«Стив Грин приходил ко мне не раз, – говорит мне Уильям Кандо, буквально скрытый клубами сигаретного дыма, в то утро, когда мы встречаемся в его магазине в Иерусалиме. – Это честный человек, добрый христианин. Он предлагал мне 40 миллионов долларов за фрагмент Книги Бытия. Но я отказал ему. Некоторые люди говорят, что этот список бесценен». Грин же через своего представителя утверждает, что это Кандо назвал сумму в 40 миллионов, а он, Грин, решил отказаться от сделки и купить более привлекательные по цене фрагменты свитков.
Торговец предлагает мне еще кофе, а потом долго роется в бухгалтерской книге. «Вот, видите», – говорит он, указывая на запись о продаже семи фрагментов Грину в мае 2010-го.
Когда я посетил Музей Библии за день до его официального открытия, в витрине было выставлено пять из них. Рядом с экспонатами я заметил что-то вроде предупреждения о том, что они могут оказаться поддельными. Последующая экспертиза подтвердила, что эти фрагменты не что иное, как современные подделки.
Кандо с негодованием отрицает, что его семья продала неаутентичные фрагменты, полагая, что подделки, должно быть, попали в музей от менее авторитетных дилеров.
Что касается Грина, то он к своим главным приобретениям относится по-философски: «Казалось бы, там, где речь идет о Библии, не должно быть места обману. Но оказывается, здесь, как и в любом другом бизнесе, есть сомнительные люди, просто пытающиеся нагреть руки. Вы только и можете, что учиться на собственных ошибках и больше не вести с ними дел».
Одна из ошибок Грина – покупка и ввоз в США тысяч глиняных табличек и других артефактов, которые, по мнению экспертов, могли быть похищены в Ираке. Дело закончилось конфискацией и штрафом в три миллиона долларов, наложенным министерством юстиции США. «Проблема в том, что большинство древностей были похищены, но покупатели редко интересуются, как были добыты артефакты, – объясняет Эйтан Клейн, заместитель директора отдела по борьбе с воровством Управления древностей Израиля, во время нашей встречи в его тесном кабинете в Иерусалиме. – Если вы имеете дело с древностями, совсем не запачкать рук не получится».
У Клейна звонит телефон. Эйтан слушает, кладет трубку и извиняется: он должен меня покинуть. «Наши ребята поймали грабителей, – улыбается мой собеседник, – так что мне нужно идти».
Поскольку подлинные свитки Мертвого моря, по выражению Адольфо Ройтмана, хранителя музея Израиля, являются «наиболее важными сокровищами еврейской культуры на Земле», эти реликвии содержатся в условиях, идеальных для их сохранности. Но множество других библейских манускриптов тем временем плесневеют в университетских хранилищах, гибнут от огня, воды или насекомых, попадают в руки грабителей либо исчезают во время боевых действий в странах, страдающих от политических волнений. Законсервировать их и зафиксировать содержание, прежде чем хранимые ими тайны навсегда будут утрачены, «это в прямом смысле слова гонка со временем», уверен Дэниел Б. Уоллес, руководитель Центра изучения новозаветных манускриптов в Плейно, штат Техас.
Уоллес и другие путешествующие по всему миру специалисты по древним текстам – прежде всего бенедиктинец отец Колумба Стюарт из Музея и Библиотеки манускриптов Хилла при Университете Сент-Джонс (штат Миннесота) – намотали уже десятки тысяч километров ради выполнения неотложной миссии: оцифровать манускрипты, находящиеся в архивах, монастырских библиотеках и других хранилищах, и сделать их доступными через Интернет для всех ученых. Это чрезвычайно сложная задача. Если говорить о Новом Завете, авторы которого писали на греческом, то манускриптов и их фрагментов было найдено свыше 5,5 тысячи – больше, чем списков любого другого античного текста. В общей сложности, по оценке Уоллеса, это примерно 2,6 миллиона страниц, и, как и в случае с папирусами из Оксиринха, большинство из них еще не исследованы.
«Около 80 процентов известных на сегодня манускриптов, которые могли бы пригодиться для изучения Нового Завета, еще должным образом не опубликованы», – рассказывает отец Оливье-Тома Венар из Французской библейской и археологической школы, доминиканского исследовательского центра в Иерусалиме. «Это слишком богатый выбор, – добавляет его коллега отец Антони Джамброне, – который, по правде сказать, делает научное исследование библейских текстов неподъемным. В мире просто не существует достаточного количества специалистов».
В Исследовательском институте текстов Нового Завета в немецком Мюнстере пытаются упростить задачу, классифицируя библейские документы по ключевым фрагментам, но такая система сводится к сортировке, игнорирующей множество текстов. Скоро в распоряжении ученых может оказаться технология, позволяющая обеспечить более комплексный подход. «Сегодня ученому потребуется 400 лет, чтобы прочитать и сопоставить все известные документы. Оптическое распознавание, как нам представляется, позволит выполнить эту работу лет за десять», – замечает Уоллес.
Вам простится, если, дочитав до этого места, вы зададите неудобный вопрос: «А почему это все так важно? Зачем вся эта суматоха вокруг древних кусочков пергамена и еще более древних обрывков папирусов?» Для людей вроде Уоллеса, преподающего в евангелической семинарии, и Грина, вложившего большую часть состояния семьи в создание первоклассного музея, посвященного Библии, все сводится к одному: на чем основана их вера – на фактах или на вымысле?
«Когда посетители нашего музея видят древний текст, – рассказывает Грин, – для них это свидетельство: то, во что они верят, – нечто большее, чем набор волшебных сказок».
Но в какой степени это свидетельство заслуживает доверия? Допустим, что библейский Бог действительно существует и что он на самом деле говорил с авторами библейских текстов. Но читаем ли мы сегодня именно то, что они тогда записали? В конце концов, ни одна из их оригинальных рукописей обнаружена не была. Их слова дошли до нас лишь потому, что их тысячи раз переписывали, пока в XV веке не был изобретен печатный станок. И даже консервативные богословы признают, что двух полностью совпадающих списков не существует.
Немногие издатели поручились бы, что исследование таких вопросов может стать национальным бестселлером, но именно это произошло в 2005 году с книгой, остроумно озаглавленной «Искажая слова Иисуса: Кто и зачем вносил поправки в Библию?» Автор книги, Барт Эрман, утверждает, что «факты» о Христе, изложенные в Евангелиях, взяты из созданных за многие столетия копий, каждая из которых противоречит другим, то есть мы не можем узнать, что же на самом деле говорилось в оригинальном тексте.
При личном общении Эрман, протестант, ставший атеистом, производит впечатление человека спокойного и сдержанного, хотя и склонного к едкому сарказму. За чашкой кофе недалеко от Университета Северной Каролины в Чапел-Хилл, где он занимает пост профессора религиоведения, Эрман перечисляет множество отрывков из Священного Писания, вызывающих у него подозрения. Последние 12 стихов Евангелия от Марка, говорит он, были, похоже, прицеплены через много лет после создания оригинального текста, так же как и начало Евангелия от Луки, предвещающее Рождество Христово в Вифлееме.
Многие утверждения Эрмана спорны (в буквальном смысле: он и Уоллес трижды сходились в публичных дебатах), однако часть специалистов по библейским текстам соглашается с тем, что некоторые переписчики-христиане намеренно вносили изменения в Священное Писание. Вопрос только в том, насколько значительными были искажения.
«В целом я согласен с тем, что об этом думает Эрман, – говорит Питер Хед, оксфордский религиовед, изучающий написанные на греческом манускрипты Нового Завета. – Однако изменения, внесенные переписчиками, можно выявить по отсылу к конкретным эпохам, когда текст менялся. Вот о более раннем периоде у нас действительно не хватает сведений. В этом и состоит проблема».
«Более ранний период», о котором говорит Хед, начинается с зарождения христианства в I веке и заканчивается в начале IV. Хотя манускриптов с Новым Заветом на греческом языке действительно было найдено 5,5 тысячи штук, около 95 процентов этих списков датируются IX–XVI веками. Лишь 125 были написаны во II или III веке, и ни одного – более раннего.
Однако все это ничуть не смущает оппонента Эрмана – Уоллеса (тот, к слову, считает Эрмана своим другом и, говоря о нем, называет по имени, а не по фамилии). «Барт любит напоминать о том, что у нас нет оригиналов, только копии, – говорит Уоллес. – Однако дело заключается в том, что до нас вообще не дошло ни одного оригинала какого бы то ни было произведения греко-римской литературы, за исключением, возможно, единственного античного фрагмента».
Уоллес признает, что в тысячах рукописей Нового Завета существуют мириады расхождений, вызванных ошибками переписчиков, однако утверждает, что, поскольку исследователи располагают таким огромным количеством копий для изучения и сопоставления, они способны выявлять подобные ошибки и восстанавливать изначальный текст. Он также напоминает, что один из важных признаков того, насколько тот или иной исторический документ заслуживает доверия, – это близость по времени к тому событию, о котором в нем рассказывается.
«В среднем самые ранние из дошедших до нас копий греко-римских литературных произведений отдалены от времени создания оригиналов на полтысячелетия, – говорит он. – А вот в случае с Новым Заветом временной промежуток всего несколько десятилетий. Огромная разница!»
И все же отсутствие христианских рукописей I века остается для Эрмана весьма сильным аргументом, и Уоллес желает выбить у него из рук это оружие. Возможно, слишком сильно желает. Во время дебатов с Эрманом в феврале 2012 года Уоллес сделал заявление, произведшее эффект разорвавшейся бомбы: по его сведениям, обнаружен фрагмент манускрипта с Евангелием от Марка, датируемый концом I века, что почти на столетие раньше времени создания древнейшего из известных нам списков этого текста. Результаты исследования фрагмента, обещал техасец-богослов, будут опубликованы в 2013 году.
От такого заявления мир охотников за Библией охватило лихорадочное возбуждение. Кто нашел манускрипт? Где он хранится? Выставлен ли он на продажу и если да, то на сколько миллионов потянет? Однако прошло пять лет, а документ так и не появился.
Я начал наводить справки в декабре 2017-го и месяц спустя оказался в кампусе Оксфордского университета – в библиотеке Саклера, где хранится крупнейшее в мире собрание древних папирусов. Даниэла Коломо, куратор легендарной коллекции папирусов из Оксиринха, раскопанной Гренфеллом и Хантом, ведет меня по помещениям, недоступным обычным посетителям. Папирологический кабинет, одно из важнейших в мире хранилищ библейских текстов, являет собой разительный контраст с величественным обликом Оксфорда. Здесь царит хаос: повсюду, залитые светом флуоресцентных ламп, раскиданы листы бумаги, там и сям стоят немытые кофейные чашки и устаревшие микроскопы.
Коломо показывает мне лист антикоррозийной бумаги, сложенный наподобие конверта. В центре лежит коричневатый кусочек папируса, размером немногим больше пальца. Склонившись над ним так, что между папирусом и глазами остался десяток сантиметров, и прищурившись, я различаю на древнем обрывке едва заметные черточки.
«Это Марк, – говорит Коломо. – Датируется, вероятно, концом II или началом III века. У нас никогда не было желания выступать с официальными заявлениями, но в Интернете столько было об этом написано, столько слухов ходило… В результате из-за возникшего общественного резонанса нам придется поторопиться с публикацией».
Коломо и ее коллега Дирк Оббинк, папиролог и профессор Оксфорда, опубликовали результаты исследований в мае. Кусочек папируса за номером P.Oxy. LXXXIII 5345 оказался среди тех тысяч фрагментов, которые были извлечены на свет божий Гренфеллом и Хантом, но до сих пор остаются толком не изученными. Общество исследования Египта, финансирующее раскопки в Оксиринхе и по-прежнему являющееся владельцем коллекции, выпустило заявление, в котором, в частности, говорилось: «Это тот самый текст, который профессор Оббинк показывал некоторым гостям Оксфорда в 2011–2012 годах и о котором некоторые из них впоследствии говорили или писали в социальных сетях, что он, возможно, был создан в конце I века».
Из-за завышенных ожиданий и последующего разочарования по поводу разрекламированного фрагмента Евангелия от Марка в тени осталось подлинное значение находки. На сегодня известно еще лишь два фрагмента этого Евангелия старше 300 года новой эры.
«Увы, религиоведы, занимающиеся Новым Заветом, особенно американские, стремятся отыскать самые ранние документы в надежде найти автограф человека, который бы лично знал Христа, – говорит Коломо. – И они склонны датировать папирусы как можно более ранним периодом, основываясь на случайных сходствах. Это ненаучно».
В среднем на каждого жителя планеты приходится по 2 крысы. - :
