Повелители неба: как спасти самых быстрых птиц на планете
На арабскую пустыню падают синеватые отблески рассвета. Шейх Бутти бин Мактум бин Джума аль Мактум вместе с сыном опускаются на колени.
Время для утренней молитвы. Песок еще прохладен, на нем видны следы от ночных пробежек фенеков – миниатюрных лисиц. Неподалеку, у подножия дюны, я вижу темные силуэты – 12 небольших столбиков. На верхушке дюны один из помощников шейха устанавливает раскладной столик: сейчас будет чай. Далеко на горизонте можно увидеть сияющие здания Дубая.
Тому, что из крохотного болота Дубай вырос в современный портовый город, поспособствовал дядя шейха Бутти – шейх Рашид бин Саид аль Мактум. Там, вдали, у горизонта, ждут сделки по недвижимости, дела королевской семьи, просьбы о встречах со всего Ближнего Востока, Европы и мира. Здесь, в пустынных краях, где много веков назад жили его предки-бедуины, шейх Бутти наслаждается покоем и своими соколами.
Сейчас октябрь, и сокольничие Объединенных Арабских Эмиратов (ОАЭ) заняты дрессировкой птиц перед охотой и предстоящим сезоном гонок. Каждый день шейх Бутти, его сын Мактум и их свита встают в 4 утра и больше часа едут далеко в пустыню: тренируют птиц до того, как взойдет палящее солнце.
Небо светлеет, и я вижу, что 12 столбиков – это насесты, на которых сидят соколы в повязках на головах и тихо ждут начала тренировки. Среди них я замечаю шоколадных и кремовых сапсанов, пятнистых кречетов, темно-коричневых балобанов и помеси разных видов. У каждого из соколов своя родословная – их предки жили в Европе, Азии, в арктических пустынях. И это лишь несколько птиц из сотен, которыми владеет шейх. Его коллекцию соколов, пожалуй, можно считать лучшей в мире.
Пани, один из помощников шейха, передает мне чашку чая и уходит, чтобы приготовить приманку для первого крылатого ученика. Рядом со мной стоит долговязый лысый мужчина в очках: это Говард Уоллер, ему 57 лет, он заводчик соколов, друг и доверенное лицо шейха. Сразу же завязывается оживленная беседа.
Они рассуждают о плюсах кормления соколов перепелами и голубями, о правильных способах помочь животным набрать мышечную массу, о нюансах болезней: аспергиллеза и пододерматита. Сплетничают о других дубайских сокольничих и обмениваются новостями соколиного сообщества в Саудовской Аравии, Катаре и Бахрейне. Говард и шейх Бутти напоминают давно живущих вместе супругов: перебрасываются фразами, которые непонятны никому, кроме них двоих.
Они говорят о любимых птицах: Делуа, Белом Персте, Старом Бедфорде, о покойном – и все равно обожаемом – Хашиме. А когда шейх и Уоллер упоминают Белую, годовалую соколиху, их голоса дрожат от волнения. Собеседники единодушны: эта птица, возможно, самый красивый сокол из всех, что они когда-либо в жизни видели.
(Сын шейха Бутти Рашид привязывает сокола к насесту в лагере рядом с Абу-Даби. Много веков арабские сокольничие охотятся на вихляев – крупную вкусную птицу. В ОАЭ разрешено охотиться только на выращенных в неволе птиц. За дикими приходится ездить в Узбекистан и Марокко. Для восстановления популяции вихляев ОАЭ спонсируют масштабную программу по разведению этих птиц в неволе).
За последние 20 лет шейх вместе с Уоллером сильно изменили арабские традиции соколиной охоты. Их стратегия: разводить птиц, самостоятельно выращивая каждого рабочего сокола. Это считалось невозможным, пока в 1942 году Ренцу Уоллеру (никакого отношения к Говарду он не имеет!), сокольничему нацистского лидера Германа Геринга, не удалось успешно вырастить сапсанов в неволе. По мнению Говарда и шейха Бутти, внедряемая ими практика поможет сохранить соколов в том случае, если виды начнут исчезать по какой-то причине (например, из-за уничтожения среды обитания или вследствие нелегальной торговли). Большинство сокольничих ОАЭ теперь работают с птицами, выросшими в неволе. Впрочем, остаются и такие, кто по-прежнему предпочитает отлавливать диких молодых особей – как только те научатся самостоятельно добывать пищу.
Едва оранжевый круг солнца показывается над горизонтом, Говард и шейх резко заканчивают разговор и приступают к тренировке. Мактум надевает тяжелую кожаную перчатку и аккуратно берет с насеста молодого сапсана – голова птицы закрыта повязкой. Вместе с соколом Мактум удаляется на несколько сот метров, а шейх, стоя на месте, берет в руки что-то вроде удочки: к палке привязана веревка, на ее конце закреплено крыло перепела – приманка. Мактум снимает с сапсана повязку и выпускает его. Птица взмывает ввысь, замечает приманку и устремляется к ней. Шейх тем временем подзывает птицу, а сам размахивает палкой, выводя крылом широкие круги в воздухе. Сапсан делает крутой вираж и бросается на добычу. Однако в последнюю секунду шейх выдергивает крыло и снова зовет «ученика». Глаза сокола (видят они в 8 раз лучше наших) неотрывно следят за добычей. С третьей попытки шейх Бутти позволяет птице поймать крыло и унести его на бархатистый песок. Пани быстро меняет приманку: теперь это перепелиная грудка.
Точно так же шейх с сыном тренируют каждую птицу. Соколы постарше – настоящие мастера, на их фоне молодняк смотрится бледно. Мактум увозит более взрослых птиц дальше, примерно на километр, и там уже отпускает их к добыче: пернатые успешно справляются с заданием. Некоторые соколы похожи на пилотов истребителей: они подлетают так, чтобы солнце было за спиной и слепило жертву. Другие же приближаются к приманке, прячась за припаркованными машинами, а потом совершают молниеносный бросок.
Соколы считаются грозными хищниками. В дикой природе кречет, когда летит прямо, может легко разогнаться до 95 км/ч. А если птица пикирует на добычу, то развивает скорость в 385 км/ч: кречеты считаются самыми быстрыми пернатыми планеты. При такой скорости даже легкая по весу птица может нанести сокрушительный удар. «Настоящая пернатая молния», – улыбается Говард.
Историки точно не знают, когда люди начали отлавливать и дрессировать диких птиц для охоты на животных – на тех, кого не удавалось убить стрелами или поймать в силки. Отсылки в древней поэме «Эпос о Гильгамеше» свидетельствуют о том, что соколиная охота существовала на территории современного Ирака 4000 лет назад! Из века в век практика отлова и дрессировки соколов развивалась во всех цивилизациях мира. Свидетельств тому множество: Тутанхамона похоронили с подвеской в форме сокола; греки чеканили монеты с изображением Зевса с соколом; одна из самых первых сокольничих в Японии (женщина!) написала целый трактат о соколиной охоте. Скандинавские купцы продавали исландских кречетов по всей Европе, а экономика голландского города Валкенсвард практически полностью зависела от торговли соколами.
У монгольского правителя Хубилая в XIII веке было 60 управляющих, следивших за 10000 сокольничих. Но никто и нигде не подошел к делу так серьезно, как на Аравийском полуострове: тут сегодня живет больше половины всех сокольничих мира. Если в Европе соколиная охота (в которой также участвовали ястребы, орлы и другие хищные птицы) оставалась занятием королей, в Аравийской пустыне она помогала людям выживать.
Бедуины ловили мигрирующих соколов и использовали их для охоты на дичь – вихляев и чернохвостых зайцев. До изобретения ружей птицы сполна обеспечивали бедуинские семьи едой в суровых условиях пустыни, где каждый кусочек мяса был критически важен. К моменту прихода ислама соколиная охота заняла такое место в жизни арабов, что пророк Мухаммед отдельно упомянул ее в Коране – объявив добытых птиц халяльными, то есть пригодными в пищу для мусульман.
Однако в XX веке быстрое развитие Дубая и других эмиратов почти уничтожило соколиную охоту в ОАЭ. Численность объектов охоты – вихляев – резко снизилась (люди уничтожали их среду обитания). Постепенно охоту на них запретили. Теперь только богатые люди могли позволить себе держать соколов – на охоту они ездили в Центральную Азию или Северную Африку.
В начале 2000-х наследный принц шейх Хамдан бин Мохаммед бин Рашид аль Мактум решил сделать соколиную охоту снова доступной для среднестатистических граждан Эмиратов – и основал соколиные гонки. Во время гонок соколов выпускают с определенного расстояния и засекают время, за которое они подлетают к добыче. Сезон гонок длится с декабря по конец января, в финале – за обладание Президентским кубком (и 7 миллионов долларов призового фонда) борются более 2000 соколов.
С началом соколиных гонок в Дубае случился беспрецедентный рост числа владельцев соколов. Насесты можно увидеть в лобби отелей и бизнес-центрах по всему городу. Сокольничие привозят больных птиц в соколиную клинику, а покупки для пернатых питомцев совершают в специализированном торговом центре, где продают все необходимое для соколиной охоты.
В один из дней мы с Говардом отправляемся в этот торговый центр: перед нами предстают сотни покупателей, у многих из них на руках сидят птицы в повязках. Вокруг – десятки магазинов, которые продают все: от соколиной еды (замороженные голуби и перепела) и соколиных витаминов до крохотных датчиков для поиска потерявшихся птиц. Там даже есть магазин, который торгует радиоуправляемыми самолетами, раскрашенными под вихляев: с помощью таких самолетов юных соколов учат гоняться за добычей.
Мы с Говардом подходим к магазину, где торговцы предлагают птиц. Мой спутник медленно расхаживает вдоль насестов, внимательно осматривая товар: продавцы показывают ему документы с официальными печатями, удостоверяющими страну происхождения пернатых.
Говард одобрительно кивает: «Сейчас все намного лучше». Он гладит грудные перья соколов, осматривает их лапки. «Эти птицы здоровы, – продолжает он. – Раньше мне часто попадались соколы в плохом состоянии. Их нелегально перевозили из Пакистана и России через Сирию. Но потом правительство все это пресекло: теперь каждая птица, которая въезжает или покидает ОАЭ, должна иметь личный паспорт».
И все же, вопреки всем усилиям, контрабанда соколов остается серьезной проблемой во многих странах мира. По данным защитников природы, балобанов и сапсанов отлавливают во время перелета через Пакистан и переправляют богатым покупателям на Ближнем Востоке. Кречеты из арктических регионов России тоже страдают от рук браконьеров – их тоже ловят для продажи.
Конец мая, мы в Шотландии, на пути к одной из ферм шейха Бутти. Несколько лет назад шейх и Говард решили расширить свое хозяйство – и купили уже вторую ферму в этих краях. Здесь сапсаны и кречеты живут в близких для них климатических условиях, а Говард и шейх могут видеться с высококлассными заводчиками соколов и обмениваться с ними птицами для скрещивания. Каждый год шейх забирает себе несколько птенцов для дрессировки, каких-то птиц отправляет на случку, каких-то – дарит родственникам или друзьям, а остальных продает другим сокольничим.
Сейчас время обеда, и на месте нас ждут 200 голодных соколов. Проезжая по узким улочкам, Говард рассказывает мне, что, когда он в детстве жил в Родезии, то жадно читал все книги о птицах, которые только мог найти. Позже переехал в Южную Африку и начал брать на передержку раненых и осиротевших хищных птиц: сапсанов, средиземноморских соколов, орлов-яйцеедов, дербников, маленьких ястребов-перепелятников и даже сов («Самые глупые птицы, которых я только встречал за всю карьеру»).
Во время поездки в Дубай в 1998 году друг познакомил его с шейхом Бутти: того заинтересовала идея Говарда разводить и дрессировать соколов в ОАЭ. «Я говорил со многими ветеринарами, и все они сказали, что разводить соколов в пустыне невозможно, равно как и учить охоте птиц, выросших в неволе», – вспоминает Говард. Шейх Бутти и Говард быстро доказали экспертам, что невозможное – возможно. Во время первого сезона случки им удалось получить 20 яиц балобана, из которых вылупились и выросли 15 птенцов. Слава о достижениях Говарда и шейха разнеслась по ОАЭ, и местные сокольничие начали посылать им бракованных птиц – соколов, страдавших серьезными заболеваниями (например, запущенный пододерматит, смертельно опасная инфекция лап), или особей с безнадежно поврежденными маховыми перьями. Говард боролся за каждого сокола.
Вот мы на месте – рядом с фермой стоит дом, где живут Говард с женой. Время кормежки, и мы направляемся к небольшому комплексу зданий, расположенному прямо за жилищем Уоллеров, входим в одно из них. Здесь устроено морозильное помещение, где хранится мясо перепелов и голубей.
Говард набирает целое ведро грудок, и мы начинаем наш путь по десяткам вольеров, где по парам сидят сапсаны и кречеты. У каждой пары – гнездо с двумя-тремя птенцами. Когда Говард кладет мясо на полочку, самец подлетает, забирает добычу и относит ее самке. Затем соколы по очереди кормят своих пронзительно кричащих малышей.
Говард разводит и полукровок – наполовину сапсанов, наполовину кречетов. Для этого он собирает сперму у самцов и искусственно осеменяет самок. «Кречеты – очень умные птицы, куда умнее сапсанов, – утверждает Говард. – Правда, характер у них довольно склочный. Но если их скрещивать с сапсанами, то получается крупная сильная хищная птица, ее проще дрессировать, и она меньше подвержена болезням».
(Чтобы получить сперму от самца кречета, Говард Уоллер надевает специальную шляпу (с отверстиями, куда собирается сперма птицы) и имитирует звуки, которые издает самка. Этот сокол – импринт, Говард вырастил его с первого дня. «Сейчас он считает меня отцом, – объясняет Говард. – А когда вырастет, будет видеть во мне партнера». Позже Говард с помощью шприца впрыснет сперму самке-импринту).
В одном из вольеров я вижу белоснежного кречета: ни единого серого или коричневого пятнышка. Вот она, чудесная Белая. Историки веками пытались постичь одержимость людей белыми кречетами. Ими выкупали похищенных аристократов, этих птиц дарили друг другу дипломаты разных стран, принцессы получали их в приданое. Во время Крестовых походов султан Египта и Сирии Салах ад-Дин отказался принимать от короля Франции Филиппа IV огромную по тем временам сумму в тысячу золотых дукатов в обмен на белоснежного кречета.
Говард и шейх Бутти любят Белую не только за редкую красоту. Белая – бесстрашный и агрессивный охотник. «Это не просто птица шоу-класса, это настоящая мечта», – говорит Говард. Я видел сюжеты в новостях: богатые шейхи покупают суперптиц, подобных Белой, за баснословные деньги (доходит и до четверти миллиона долларов). Спрашиваю Говарда: за сколько бы он продал Белую? И слышу в ответ: «Все эти суммы, которые называют СМИ, – неправда. Такие сюжеты только толкают вверх цены на черном рынке и побуждают людей ловить диких соколов». По словам Говарда, на Ближнем Востоке наверняка можно найти богатого сокольничего, который будет готов заплатить сотни тысяч долларов за Белую, но шейх Бутти ни за что ее не продаст. Для них с Говардом Белая не просто трофей. Близкие родственники Белой – одни из тех самых безнадежных проблемных соколов, с которых все и начиналось. Белая – живое доказательство тому, что дикие соколы ничуть не лучше тех, что выросли в неволе.
В конце концов Говард и шейх Бутти надеются выпустить выращенных в неволе кречетов на свободу – и увеличить их популяцию в некоторых арктических регионах, там, где наблюдается упадок численности этих птиц. Такая практика однажды уже помогла спасти сапсанов. К 1970 году в США из-за широкого применения пестицида ДДТ сапсаны почти полностью вымерли. Том Кэйд, орнитолог и сокольничий, основал Фонд сапсанов и нанял сокольничих со всей Северной Америки, чтобы спасти вид. В итоге сокольничие вырастили и выпустили в дикую природу 6000 птиц. Теперь в США популяция сапсанов в полном порядке. Говард говорит, что со временем они с шейхом планируют выпустить на свободу большинство своих соколиных.
Говард ведет меня в здание, где содержатся импринты – соколы, вылупившиеся из искусственно осемененных яиц. Говард выращивает таких птиц сам. Со временем птенец-импринт начинает считать родителем человека, который его кормит. Комната заполнена десятками пластиковых коробок с птенцами. Розовые малыши покрыты пушком: им несколько дней от роду. В других коробках – подросшие пушистые шарики, которые настойчиво пищат, требуя еды. Говард берет миску со свежим фаршем из мяса голубя и перепела, протягивает мне длинные стальные щипцы и показывает, как аккуратно наполнить клювики мясом.
Мы переходим в инкубаторную. Здесь на стенах можно увидеть сложные диаграммы с детальным генеалогическим древом и подробным описанием развития каждого сокола, вылупившегося в этом сезоне. Рядом под лучами инфракрасных ламп греется десяток коричневатых пятнистых яиц кречета: последние на этот сезон. Каждый день Говард и его жена Виктория подсвечивают яйца специальным светом и оценивают развитие птенца внутри – своеобразное соколиное УЗИ.
Говард берет одно яйцо, из которого вот-вот вылупится птенец. На скорлупе едва заметна крохотная трещинка в месте, где соколенок стукнул клювом. «Иногда они слишком слабые. В таком случае их отсеивает сама природа – слабые птенцы просто не могут пробить скорлупу», – объясняет Говард.
Крыса может жить без воды дольше, чем верблюд, и вообще дольше всех млекопитающих. - :
