Шлемоклювые калао: кто спасет птицу-носорога?
Я пробираюсь по тропическому лесу в поисках калао. В голову лезут мысли: а не зря ли я во все это ввязалась?
Склоны в национальном парке Будо-Су-нгаи Пади на юге Таиланда местами настолько крутые, что на каждом шагу рискуешь соскользнуть вниз. Насекомые так и лезут в нос, в уши, а, стоит замешкаться и оглядеться вокруг, увидишь наступающее полчище кровожадных наземных пиявок.
Мы разыскиваем шлемоносную птицу-носорога, или шлемоклювого калао, с древней историей и причудливой внешностью. Сегодня она – увы! – встречается все реже. Наш проводник – Пилаи Пунсуад. Ее, уроженку Таиланда, называют Великой матерью птиц-носорогов: Пилаи занимается изучением и охраной этих пернатых с 1978 года. С нами фотограф, видеооператор, несколько членов команды Пилаи и жители деревни у подножия горы – они несут припасы и помогут нам разбить лагерь. Мы знали, что прогулка будет не из легких, – птицы пугливы, а стремительное сокращение популяции превращает поиски в настоящую одиссею.
Вот и заветное дерево. Мы прячемся в засаде (камуфляжная ткань, ветки) в четырех десятках метров от него. Вымахав на 55 метров в высоту, это тропическое дерево из семейства диптерокарповых с твердой, прочной древесиной возвышается над соседями. Где-то на полпути между небом и землей к стволу прилепился шишковатый нарост – вход в дупло: самка калао, перед тем как отложить яйцо, замуровывает себя внутри, а самец прилетает кормить ее и птенца. С нашего наблюдательного пункта на земле самку совсем не видно, но мы знаем: рано или поздно к ней пожалует отец семейства с угощением.
Я ничего не смыслю в наблюдении за птицами, но, должно быть, это и есть настоящий бердвотчинг со всеми его прелестями.
Наконец над головой раздается характерный свист рассекаемого крыльями воздуха: из-за промежутков между перьями крыла птицы-носороги летают особенно шумно.
Ху. Ху. Ху-ху-ху. Ха-ха-ха-ха! Узнаваемый «смех» шлемоклювого калао. Похоже, наш гость уже близко. Мы затаили дыхание. И вдруг – да вот же он, живой динозавр больше метра в длину (и это не считая полуметровых центральных хвостовых перьев). Калао усаживается на узловатый выступ, зажав в клюве огромного палочника и водя по сторонам глазами-бусинами.
Мир вокруг меня остановился. Я не чувствую ни липкой жары, ни пульсирующей боли в лодыжке, которую вывихнула несколько дней назад еще дома, в Вашингтоне. Нет больше ни жуков, ни стрекочущих цикад.
Мы не отрываем глаз от массивной головы, увенчанной тяжелым красным шлемом (или каской), наползающим на желтый клюв. Рассматриваем голую, сморщенную красную шею, длинные, с черно-белой окантовкой, перья хвоста. Вновь и вновь окидываем взором всю громоздкую, тяжеловесную фигуру птицы. Впечатление поистине ошеломляющее – будто впервые увидела Большой каньон. Настоящее чудо природы.
Пернатый носорог склоняется над гнездом и через отверстие просовывает палочника птенцу. Миссия выполнена! Взмахнув крыльями, папаша калао вновь со свистом рассекает воздух и удаляется восвояси – но позже он, конечно, притащит своему семейству еще какой-нибудь деликатес.
Шлемоклювый калао, один из 57 видов птиц-носорогов Африки и Азии, встречается лишь в низинных лесах Брунея, Индонезии, Малайзии, Мьянмы и юга Таиланда. Он отличается от других птиц-носорогов тем, что почти вся каска у него плотная, покрытая толстым слоем кератина – того самого, который является основным компонентом наших ногтей, волос, равно как и носорожьего рога. О повадках шлемоклювых калао мы знаем не так уж много. Доподлинно известно, что каска – их оружие в стычках с соперниками: ею они наносят удары на лету. Возможно, так они воюют за гнездовья или фруктовые деревья.
Эти пернатые всеядны, но предпочитают плоды фикусов-душителей – растений, прорастающих из семян в кронах других деревьев и пускающих корни вниз, медленно обволакивая ствол хозяина и постепенно убивая его. Впрочем, плодоносящие фикусы-душители в тропическом лесу не только безжалостные убийцы – это еще и продуктовая лавка для местных обитателей, которые не прочь полакомиться спелыми плодами. К этим необычным растениям наведываются и тупайи, и гигантские белки, и гиббоны, и орангутаны, и без малого тысяча видов пернатых.
Птицы-носороги играют ключевую роль в сохранении лесов Юго-Восточной Азии. Как настоящие «лесные фермеры», они распространяют семена, срыгивая или испражняясь, и так пополняют ряды деревьев на площади в несколько квадратных километров. Сейчас эта миссия особенно важна, учитывая, сколько девственных лесов сведено в угоду коммерции. Кроме того, масштабные вырубки приводят к сокращению среды обитания самих азиатских видов птиц-носорогов и ставят под угрозу их способность к гнездованию.
Особенно разборчивы шлемоклювые калао, которым нужны огромные деревья с подходящим для гнезда дуплом (такие деревья – самые старые и массивные в лесу и потому высоко ценятся лесорубами). Эти пернатые размножаются медленно, раз в год высиживая одного птенца. Поскольку мать и дитя живут в дупле затворниками около пяти месяцев, пока птенец не научится летать, самец все это время должен приносить им пищу. Если самец погибнет – например, от пули браконьеров, охотников за касками калао, – у семейства практически не будет шансов выжить.
Ученые не знают точно, сколько шлемоклювых калао осталось в дикой природе, но, как говорят недавние исследования, этим птицам грозит опасность. Еще в 1973 году была принята Конвенция о международной торговле видами дикой фауны и флоры, находящимися под угрозой исчезновения – соглашение, регулирующее международную торговлю дикими животными и растениями. В 2016-м более 180 стран – участниц конвенции одобрили предложение усилить охрану шлемоклювых калао, купля и продажа которых запрещена во всем мире с 1975 года. В ответ на разгул браконьерства охранный статус этого вида, в прошлом «близкого к уязвимому положению», взлетел до «на грани полного исчезновения», одним прыжком преодолев три категории и оказавшись в шаге от «исчезновения в дикой природе». В каждой стране, где водятся шлемоклювые калао, они охраняются национальным законодательством, но Индонезия стала центром, куда съезжаются браконьеры.
Впервые индонезийским правоохранительным органам стало известно о масштабах незаконной торговли частями тела шлемоклювого калао в 2012 году. Тогда в аэропорту Западного Калимантана, провинции на острове Калимантан, были задержаны две китаянки, пытавшиеся вывезти 96 изделий из касок. Вскоре по стране прокатилась целая волна конфискаций, причем в некоторых случаях количество касок исчислялось сотнями. Британская некоммерческая организация Агентство экологических расследований, наряду с международной программой TRAFFIC, осуществляющей мониторинг торговли представителями дикой фауны и флоры, отслеживает конфискованные партии касок. Как утверждают сотрудники агентства, скорее всего, изъятое лишь капля в море касок шлемоклювого калао на черном рынке.
В 1600 километрах к югу от леса в Таиланде, где папа калао на наших глазах кормил свое семейство, в столице Индонезии, Джакарте, располагается правительственное учреждение со складом. В нем хранится много всего: чучела тигров и малайских медведей в свирепых позах, панцирь морской черепахи на стене, картонные коробки, битком набитые тигровыми шкурами и слоновой костью, – а также чемоданы, в которых аккуратно сложены больше 240 касок калао, изъятых у незаконных торговцев.
В общей сложности индонезийские власти конфисковали свыше 1300 касок птиц-носорогов. Многие были изъяты у контрабандистов, связанных с организованными преступными синдикатами, которые в промышленных масштабах торгуют фауной и флорой, находящейся под угрозой исчезновения. Власти намереваются в конце концов уничтожить запасы – чтобы они вновь не просочились на черный рынок. А пока исследователь птиц-носорогов Йойо Хадипракарса осматривает изъятые партии по всей стране, измеряя каски, чтобы лучше представить разнообразие физических характеристик этих птиц.
Кроме того, Йойо пытается получить разрешение на взятие образцов ДНК, что позволило бы ему определять, кому принадлежала каска – самцу или самке. Сопоставление ДНК с размерами касок помогло бы объяснить различия между клювами и касками самцов и самок шлемоклювого калао – по словам Йокьока, это непаханое поле для ученых.
Среди даяков, немусульманских коренных народов острова Калимантан, бытует предание, будто шлемоклювый калао был когда-то человеком – и терпеть не мог свою тещу. Его ненависть все разгоралась, пока в один день не вырвалась наружу. Схватив топор, он перерубил сваи, поддерживавшие жилище тещи, когда та находилась внутри. В наказание боги превратили злодея в шлемоклювого калао, обреченного вновь и вновь воскрешать преступление в своем крике. Его все ускоряющиеся возгласы «Ху-ху-ху!» – это якобы удары топора по сваям, а заливистый хохот – ликование при виде обвалившейся хижины.
«Когда я первый раз его услышал, подумал – привидение», – вспоминает парень, который вместе с нами пробирается сквозь дебри джунглей Западного Калимантана в поисках плодоносящего фигового дерева.
Сделав привал посреди пути, мы едим то, что приготовили на портативной газовой горелке. Мухи вместе с нами принялись за рис, над рыбой вьются пчелы, но никто и усом не ведет. Наш спутник продолжает вспоминать: бабушка грозила детям, что ночью прилетит шлемоклювый калао и склюет яички у непослушных мальчишек.
На протяжении по меньшей мере двух тысяч лет эти пернатые играют важную роль в жизни даяков. Длинные хвостовые перья птиц по сей день используют для изготовления головных уборов, а из касок веками вырезали подвески для ушей и другие украшения. К 1371 году относится первое письменное свидетельство того, что «кость» шлемоклювого калао была доставлена в Китай – в дар от султана Брунея. Китайцы, уже владевшие искусством резьбы по слоновой кости, превращали каски шлемоклювого калао в пряжки поясов, пуговицы, браслеты, табакерки и другие изделия. Порой затейливые сцены вырезались прямо на каске, венчающей череп птицы. К середине XIX века спрос переместился на запад.
Сегодня резные изделия из касок шлемоклювого калао снова пользуются спросом в Китае. Не совсем понятно почему – быть может, из-за редкости или новизны, – но вещицы популярны среди китайских нуворишей.
Одним из первых тревогу забил Йойо Хадипракарса. Он вспоминает, что насторожился в 2012 году, когда приятель прислал ему фото нескольких голов птиц-носорогов, выставленных на продажу в Западном Калимантане.
«Я был в шоке, – рассказывает Йойо. – Нужно было что-то делать». Хадипракарс начал расследование, которое позволило с достаточной степенью уверенности предположить, что в 2013 году только в Западном Калимантане было убито около 6000 шлемоклювых калао.
Некоторые браконьеры – простые охотники за наживой, такие всадят пулю в любое животное, лишь бы его было можно съесть или продать, утверждает Дуи Адиасто. Дуи, под эгидой некоммерческого Общества охраны дикой природы, контролирует борьбу с преступностью в сфере живой природы в Индонезии. Есть и другие браконьеры, связанные с преступными группировками, которые снабжают их оружием и снаряжением для охоты именно на шлемоклювых калао.
Главной мишенью для преступников становятся виды, особенно популярные на черном рынке, – к примеру, тигры или панголины. Но дельцы быстро смекнули, что и шлемоклювый калао сулит им неплохой барыш.
«Клыки тигра, панголины и клювы шлемоносных птиц-носорогов – эта тройка в ходу у преступных группировок в Азии, которыми заправляют китайцы», – рассказывает Дуи. Это сеть, куда входят браконьеры, посредники, контрабандисты и агенты, занимающиеся перемещениями внутри страны назначения. Всякий раз, как каски переходят из рук в руки, цена взмывает вверх. По информации Агентства экологических расследований, конечный покупатель в Китае может заплатить за грамм каски шлемоклювого калао больше, чем за слоновую кость.
В июне 2015 года индонезийские власти арестовали двоих подозреваемых в контрабанде касок на севере Суматры, откуда браконьеры проникают в национальный парк Гунунг-
Лесер. По данным Общества охраны дикой природы, они промышляли сообща с тремя десятками браконьеров. Задержанные признались, что за полгода продали по меньшей мере 124 каски посреднику-китайцу.
А тем временем Пилаи Пунсуад придумала, как охранять птиц-носорогов в национальном парке Будо-Су-нгаи Пади. Профессиональный паразитолог, Пилаи заинтересовалась этими пернатыми в 1978 году, когда была проводником у съемочной группы BBC. Пилаи заворожило зрелище: самец-калао кормит в дупле свое семейство, и вскоре она основала Фонд исследования птиц-носорогов.
В 1995 году Пинсуад повстречала Асэ Джару, браконьера, который крал птенцов калао и сбывал их на черном рынке. Родная деревня Асэ расположена в той части буддийского Таиланда, где живут по большей части малайцы-мусульмане. Пилаи поняла, что многие односельчане ее нового знакомого промышляют тем же ремеслом. Чем батрачить целый год на ферме, лучше продать пару птенцов калао.
И тогда Пилаи пришла в голову мысль: платить браконьерам, чтобы те переквалифицировались в защитников птиц-носорогов. Она принялась беседовать с жителями окрестных деревень, пытаясь склонить их на свою сторону. «Я встречалась с ними лично и втолковывала: если вы не прекратите заниматься браконьерством, останетесь без птиц-носорогов», – вспоминает Пилаи Пинсуад.
Сегодня, 23 года спустя, Асэ – один из главных помощников Пилаи. В его деревне есть каучуковая роща, где мы и расположились для беседы. (Бросаются в глаза мисочки, прикрученные проволокой к тонким стволам, испещренным диагональными надрезами, из которых каплями стекает белый, липкий латекс – млечный сок, еще один дар местной природы.) Асэ не говорит по-тайски, так что мы играем в некое подобие испорченного телефона: Асэ обращается к одной из помощниц Пилаи на местном малайском диалекте, та переводит все на тайский для Пилаи, а Пилаи – на английский для меня.
Асэ вспоминает, как однажды вытащил птенца из гнезда волнистой птицы-носорога, еще одного представителя одноименного отряда. На следующий год птица туда не вернулась. Асэ почувствовал укол совести. Он хочет, чтобы его дети знали этих птиц, и очень рад, что вносит свою лепту в их защиту. Сейчас Асэ охраняет гнездо шлемоклювой пары, а если бы он этого не делал, птенца бы кто-нибудь украл – как когда-то он сам.
К началу 2018 года к охранной кампании подключились 36 человек из шести деревень (многие раньше промышляли браконьерством). Они осматривают дупла в поисках активных гнезд шести видов калао и, отыскав очередное, собирают данные о передвижениях, рационе и поведении хозяев для Фонда исследования птиц-носорогов. Те, кто, подобно Асэ, не умеют говорить и писать по-тайски, делают заметки на малайском, а потом сажают сына или дочь за перевод.
«Я верю в успех, – говорит Йойо, имея в виду перспективы спасения калао. – Сперва людям было наплевать. А теперь все изменилось! Значит, миссия выполнима».
Крысам тоже снятся сны. - :
